Собака попадает под поезд
«Не понимает, почему не может ходить». Как Джек, попавший под поезд в Дзержинске, учится заново жить
Пес Джек в недоумении, насколько повернулась его судьба. По крайней мере, во взгляде читаются бесконечные вопросы и непонимание, рассказывает его куратор Инна Соколова, благодаря которой пес смог выжить.
Напомним, несколько дней назад в Дзержинске на ж/д путях была найдена собака с раздробленными лапами — от них осталось месиво. Хвост, к сожалению, тоже не удалось сохранить. Животное экстренно доставили в клинику Минска, чтобы прооперировать. Сначала врачи предполагали, что такие травмы пес мог получить, будучи умышленно растянутым и привязанным к рельсам за лапы и хвост. Но как выяснилось позже из расследования Дзержинской милиции, люди не были причастными к тяжелым травмам животного. Собака, перебегая железнодорожные пути, сама прыгнула под поезд и чудом осталась жива.
— Как он уцелел, и его не перемолотило там, — остается загадкой. Видно, малыш родился «в рубашке» и очень сильный у него ангел-хранитель. Немного полегчало от новости, что это не человек сделал, — говорит Инна.
Сейчас над будущим Джека пекутся ветеринары Минска и неравнодушные к его судьбе волонтеры. Его ждет огромный путь реабилитации. До 8 мая Джек будет находиться в стационаре, затем его переведут в Лиду, где ему понадобится месяц на восстановление, а затем врач займется протезированием передних лап.
Пока же до установки протезов ему предстоит научиться ходить на задних лапах. Куратор Инна ему в этом помогает.
— Хочется ему встать, но не понимает пока, почему не может этого сделать, и что с ним вообще происходит. Мы уже пытались с ним походить на передней шлейке. Взгляд напуганный. Пока трудно. Но пес невероятно добрый, ласковый и нежный. Даже на протяжении всей прогулки пытался прижиматься ко мне мордочкой, лизал руки.
О состоянии Джека Инна рассказывает ободряюще:
— Одна лапка заживает хорошо. На второй, которая была больше повреждена, разошлись швы, и есть воспаление. Накладывают повязки с мазью. Если они не помогут, возможно, нужно будет перешивать. Такую ситуацию не исключали. Как правило, ампутация обычно делается выше, чтобы не возникало воспалительного процесса. Но врачи решили оставить место для протеза, вот воспаление и произошло. А так — ничего, держится. Каждый вечер к нему езжу — обнимаемся, целуемся (смеется). От консервов отказывается, ест сухой корм, аппетит хороший. Он молодец!
Хочется сказать огромное спасибо всем, кто откликнулся на помощь и приносит в клинику еду, вкусняшки, вносит деньги на счет Джека. Все они, к сожалению, не оставляют своих данных, но если увидите этот материл, примите мою благодарность, — подытожила Инна.
Источник
Собака под поездом
В один из лучших майских вечеров я с товарищем Н.А.Б. пробирался на тягу вальдшнепов по опушке молодого березового леса. С другой стороны у нас шла бесконечная линия железной дороги с сверкающими на заходящем солнце рельсами и с гудящей проволокой телеграфа.
ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА ГУСЕВА
Шум от идущей далеко машины, свистки, звонки и различная стукотня на еще не скрывшейся из глаз станции, вся эта грозно заявляющая себя работа — жизнь человека — как-то странно гармонировала с иными звуками тоже мощно заявляющей себя природы: с легким вздохом ветра, лепетом ручья, пением птиц и криками разной твари.
Многие любят такие места, где, как бы не выделяясь из людского общества, они могут наслаждаться природой.
И редкий из нас, и то недолго, не соскучится в глухом, далеком, диком уединении, пред лицом только одной, вечно прекрасной, но и вечно равнодушной, холодной природы.
Мы были в особенно хорошем расположении духа: и прелесть вечера, и бодрое чувство молодости, и предстоящая роскошь охоты — все это вполне способствовало нашему настроению.
Впереди нас, также бодрый и веселый, прыгал молодой белый сеттер Омар, ученик и маленький тиран Н.А., впрочем, подававший большие надежды благодаря примерному терпению и плетке своего учителя.
С наслаждением любовались мы радостью и резвостью сытой, выхоленной собачонки. Мой легаш был на выучке у одного стрелка и пока еще никуда не годился, и я, признаться, завидовал товарищу, имевшему возможность в самом скором будущем пожинать плоды своей дрессировки, а вместе с тем настойчивости и искусства.
— Ты погоди, это что! Это пустяки! — хвастнул Н.А., когда после грациозной стойки Омар спугнул маленькую птичку. — Ты смотри, что мы будем с ним творить в Казариновых лугах летом, дупелей и бекасишек сколько будет щелкать — только держись!
И, погруженный в розовые мечты об yбиении красной дичи в заветных лугах, мой товарищ смолк.
— Что это у тебя? — обратился я к попавшему нам навстречу сторожу из будки, тащившему за крыло трепетавшую птицу.
— Вальшенк. Вот здеся поднял, под телеграпом. Об телеграп зашибся, сердешный.
— Неужели о проволоку! Как же это?
— А налетают. Случается часто. Как, стало быть, вечером ударится на всем лету, так наземь и грохнет: либо крыло, как вот у этого, либо шею свернет. В прошлом году хороша была больно тяга, так вот, как галки, через путь все и летали. В те поры, по весне, я никак штуки четыре нашел зашибленных-то.
—А то зимой тетерька. Иду, это, я вот так-то, гляжу, а в канаве и сидит она. Я к ней, а она ни с места, только головой все качает. Так живую и продал в городе.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ BIODIVLIBRARY/FLICKR.COM (CC BY 2.0)
Нам показалось все это очень интересным, и мы долго болтали со сторожем. По его словам, много всякой птицы погибает от неосторожного налета на телеграфную проволоку.
Занятый разговором Н.А., упустил с глаз Омара. Особенно важного в этом, казалось, не было, но предчувствие, что ли, какое мучило охотника, только Н.А., расстроенный, неистово засвистав, стал звать собаку.
— Чего ты так испугался? Вот он! — указал я Н.А. на Омара, догонявшего нас сзади шагов за двести.
Сталкивание, дрожание рельс и глухой шум показывали приближение поезда. Вот и белое облако дыма, из которого скоро повыделилась черная труба и красная полоса локомотива.
— Проклятый! Попадет, пожалуй, под поезд! — вскрикнул Н.А. и еще неистовее стал звать Омара.
Тот, бежавший до сего времени по откосу дороги, вдруг прыгнул на насыпь и побежал между рельс.
Н.А. побледнел и бросился навстречу Омару, на которого быстро надвигался поезд.
Я совершенно растерялся. Н.А. стремительно бросился в сторону, в лес, имея намерение увлечь за собою с дороги собаку, но та продолжала бежать по рельсам.
— Омар! Господи Боже мой! Что же это? Омар! — отчаянно вскрикнул я.
Омар, виляя хвостом, приближался ко мне, но еще ближе к нему было страшное, шипящее, грохочущее чудовище; оно двигалось на него постепенно и неотразимо, ближе, ближе.
— Омар! — но собаки уже не было.
С зловещим грохотом, как ни в чем не бывало несся мимо нас проклятый поезд. В бессильной злобе, потрясая ружьями, мы бессовестно обругали неповинного машиниста. Но вот поезд умчался, и опять стало тихо.
Мы зажмурились и невольно отвернулись от того места, где погиб Омар. Я даже не решался взглянуть в лицо товарищу.
Все это случилось так неожиданно, было так страшно, что мы как-то не могли еще допустить мысль, что все происшедшее — горькая правда, а не давящий, тяжелый кошмар.
Бледные, дрожащие, с каким-то хаосом в голове, мы молча долго стояли на одном месте. Наконец обернулись. Что-то грязновато-белое шевелилось на шпалах дороги. Мы вздрогнули.
— Вот тебе и Казариновы луга, вот тебе и охота! — сквозь слезы произнес я, а Н.А. молчал.
— Пойдем пристрелим, — наконец глухо проговорил он.
— Да, надо, — встрепенулся я, — надо пристрелить.
ФОТО ИЗ АРХИВА ПАВЛА ГУСЕВА
И, желая прекратить скорее страдания бедного животного, мы поспешили к Омару. Он корчился как бы в судорогах и колотился головой о рельсу; изо рта шла слюна.
— Я сейчас его пристрелю, — сказал Н.А., снимая с плеча дрожащими руками ружье.
— Надо сразу, а у тебя руки дрожат. Лучше я вот. Сейчас.
Я взвел курок и приподнял ружье, но потом опять опустил его и отвернулся.
Н.А. не договорил и, махнув рукой, тоже отвернулся от Омара.
— Да вы бы, господа, погодили стрелять. Может, он и очнется. Вишь, крови-то нет, — проговорил сторож, апатичный свидетель случившегося.
При внимательном осмотре мы увидали, что Омар действительно нигде не ранен, а только испачкан.
Надежда робко прокралась к нам. Бедная собака между тем старалась подняться и, когда успела в этом, зашаталась из стороны в сторону; изо рта все еще шла слюна, глаза были неподвижные, мутные, страшные.
— Омарушка, милый! Омарушка, что с тобой? Что с тобой, собаченька? — говорили мы, поддерживая его и вытирая грязь.
Омар издал какой-то звук вроде стона, и сделал шаг вперед.
— Ничего, господа, отойдет! Его, знать, только топкой задело да оглушило. А диво, право, диво! — заметил сторож.
— Как же не диво? — вскрикнул просиявший от надежды Н.А.
— Как же не диво, когда целый поезд промчался над ним!
— Омарушка, Омарушка, что с тобой?
Омар вильнул хвостом и сделал еще шага два; глаза просветлели.
— Ничего, он будет жив! Будет жив! — порывисто и не своим от радости голосом проговорил Н.А., закидывая опять за плечо ружье.
Мы поднесли Омара к луже возле леса и мочили ему голову холодной водой. Потом отправились домой: тяга совсем вышла у нас из головы. Омар тихо, шаг за шагом, следовал за нами.
Сначала его пошатывало в сторону, и он все тряс головой, как бы желая что стряхнуть с нее; но потом пошел быстрее, даже начал забегать вперед, а когда мы приближались к дому, чудом спасенное животное весело галопировало около нас и останавливалось в прелестной стойке над подвернувшейся птицей.
Стало быть, и силы, и рассудок, и чутье — все цело. Мы не знали, как приласкать его: так дорога казалась нам как бы воскресшая собака.
Мы не верили своим глазам, нам казалось, что это сон, что этого быть не может. Неужели это опять с нами Омар, живой, здоровый?
— Омарушка, милый Омарушка! Вот страху-то натерпелся, бедный! Ну ничего. Все прошло, все прошло. Глупый ты какой, глупый!
Омар подбегал и ласкался. Нам стало опять так весело, так хорошо; мы смеялись зря, не зная чему; нам казалось, что с нами ликовала и вся окружающая природа и как будто отовсюду неслись радостные слова: Омар жив, Омар жив!
Источник
Как неравнодушные смоляне спасали сбитую поездом собаку
Вчера вечером, 21 февраля, две овчарки в ошейниках пытались перебежать железнодорожные пути в Заднепровском районе Смоленска. Увы, животные попали под поезд. Кобель погиб сразу, прямо на месте происшествия, но вторая собака оказалась сильнее. Неравнодушная горожанка, проезжавшая мимо на электротранспорте, обратила внимание на сбитое животное и написала об этом пост в соцсети. Так началась операция по спасению пострадавшей животинки.
Подоспевшие к железной дороге смоляне доставили пострадавшую овчарку в приют «Верность». В ходе осмотра ветеринаром выяснилось, что у животного серьёзная черепно-мозговая травма, дыра в шее и дыра у основания хвоста. Никаких прогнозов врач дать не смог, поэтому добровольцам оставалось только ждать.
Лишь сегодня выяснилось, что помощь пришла слишком поздно — к моменту госпитализации собака потеряла много крови. Овчарка умерла.
Несмотря на трагичный конец истории, нельзя не отметить заслугу стихийно сформировавшегося «отряда добра». Все боровшиеся за жизнь собаки расстроены, но их пример ещё может спасти не одного питомца.
«Сначала собаку заметили Александр Шкодин и Карина Петрова — они проезжали мимо на поезде и увидели трагедию. Затем нас с Александром Гордеевым подобрала Анна, довезла до места, помогала в поисках. Только Саше по силам оказалось вытащить крупную тяжёлую собаку из заваленного снегом овражка. Дальше до машины волокли все вместе на носилках (это всё сила плёнки с пупырками). И, конечно, огромная благодарность приюту «Верность» за то, что приняли девочку, а также людям, которые написали чуть позже и тоже предлагали помощь транспортом!» — написала одна из смолянок, участвовавших в спасении зверя.
Источник
Собака попала под поезд и осталась без передних лап. Зоозащитники спасли животное и построили ему дом.
Давно собираемся написать про эту историю, о которой узнали из группы приюта «Преданные сердца» .
Знакомьтесь — это Дори . Особенная собака с непростой судьбой.
Дори не повезло — она оказалась на железнодорожных путях и не смогла уйти от встречи с поездом. Собака не поняла, что случилось. Просто в какой-то момент она услышала страшный рев, скрежет тормозов и боль. Боль, которая пронзила ее тело.
Собака не смогла передвигаться, она осталась лежать в сугробе. Снег постепенно полностью покрыл бедное животное. Дори не могла плакать, звать на помощь. У нее был болевой шок.
Случилось чудо — кто-то на небесах сделал так, что люди заметили неподвижное припорошенное тело собаки. Нашелся человек, который взял несчастное животное под свое кураторство. В Интернете распространялась информация об этой собаке. Был кинут клич на сбор денег на лечение и содержание бедняжки.
Люди помогли собаке. Она держалась изо всех своих последних собачьих сил — так велико было желание выжить и поправиться.
К сожалению, передние лапы животного спасти не удалось. Но собака научилась жить без них. Как же радовались волонтеры и спасители собаки, когда Дори сделала свои первые неуверенные и шаткие шаги на задних лапках. Это было чудо!
Дори стала жить в приюте, но оказалось, что отсутствие передних лап не дает возможным содержать ее в вольере с железной сеткой. Собака билась своими передними культями о железную сетку, травмировав их.
Источник